Утро было серым и тягучим, словно небо само не могло вынести бремя своих забот. В заброшенном уголке городского переулка, между ржавым трейлером и рядом мусорных контейнеров, безмолвно сидела маленькая собачка. Его звали — хоть никто этого не знал — **Бадди**. Тонкая веревка, привязанная к его шее, натягивалась к металлическому каркасу трейлера, и его мир сократился до нескольких футов потрескавшегося асфальта и потертого красного одеяла.
Бадди не всегда находился здесь. Раньше он принадлежал семье — мужчине с добрыми глазами и женщине, которая напевала, когда готовила. Он помнил теплые руки, уютный дом и запах бекона в ленивые воскресные утра. Но эти дни остались в прошлом. Где-то между потерянными работами, переездами и сломанные обещаниями Бадди стал еще одной ношей, которую они не могли больше нести. Они привязали его здесь, возможно, подумав, что вернутся. Но они никогда не вернулись.
Сначала Бадди ждал с нетерпением. Каждый звук — хлопок дверцы автомобиля, шаги, которые эхом раздавались по улице — заставляли его уши насторожиться, а сердце забиться быстрее. Его хвостик подрагивал от отчаянной надежды, но каждый раз это были не они. Дни сменялись ночами, а ночи — бесконечным ожиданием. Красное одеяло промокло от утренней росы, веревка натирала его шею, а мир вокруг становился все холоднее.
Но он все еще ждал.
Переулок никогда не был тихим. Город жил и дышал вокруг него — мусоровозы скрежетали в раннее утро, голоса людей звучали, где-то вдалеке смех детей. Но никто не смотрел вниз долго, чтобы увидеть его. Некоторые замечали, возможно, но отворачивали глаза. Заботиться было проще.
Однажды вечером, когда солнце скрылось за крышами, Бадди начал тихо плакать — безмолвно, просто мелкие всхлипы, которые словно растворялись в воздухе. Его ребра проступали, шерсть была тусклой и запутанной. У голода больше не было волны; он стал постоянным, тупым ощущением, пульсировавшим в его животе. Но хуже голода была одиночество. Он не понимал, что значит быть брошенным. Он знал только о любви — и о том, что ее больше нет.
И вот пришел дождь.
Сначала это был мелкий дождик, затем он превратился в устойчивый ливень, промачивая всё — одеяло, землю и маленькую собаку, дрожащую под краем трейлера. Гром гремел где-то вдали, и Бадди прижался к металлическому каркасу, дрожа. Вода скапливалась вокруг его лап. Каждая капля, падающая ему на голову, была холодным напоминанием о том, что никто не придет.
Пока не подошли шаги.
Молодая женщина, ее зонт боролся с ветром, остановилась, когда услышала тихий звук — всхлип, такой хрупкий, что его можно было принять за слабый ветер. Она огляделась и увидела его — два испуганных глаза, выглядывающих из-под трейлера. Она присела, дождь промочил ее джинсы, и тихо прошептала: «Эй, маленький… все в порядке».
Бадди колебался, прижимая уши, не уверенный, стоит ли доверять снова. Но голос женщины излучал тепло — такое, которое не требовало, только предлагало. Осторожно она протянула руку. Он понюхал ее, дрожа, и что-то глубоко внутри него — то, что почти умерло — снова шевельнулось. Надежда.
Она осторожно развязала веревку и подняла его хрупкое тело в свои объятия. Он был легким, слишком легким, и прижался головой к ее груди, словно боялся, что она исчезнет. «Теперь ты в безопасности», — сказала она, завернув его в свое пальто. «Ты едешь домой».
Поездка в машине была тихой. Глаза Бадди закрыл себя, усталость охватила его. Впервые за несколько недель ему не было холодно. Женщина тихо напевала — мелодию, которую он почему-то помнил, хотя никогда ее не слышал. Когда они прибыли, она внесла его в маленькую квартиру, наполненную теплом и запахом супа. Она высушила его полотенцем и предоставила ему мягкую постель рядом с обогревателем.
Ночью Бадди не плакал. Он наблюдал, как она движется по комнате, готовя еду, снова напевая. Она взглянула на него и улыбнулась. «Добро пожаловать домой, маленький,» — прошептала она.
Прошло несколько дней, и его силы вернулись. Его хвост снова виляло. Когда она возвращалась с работы, он встречал ее у двери, его глаза светились от любви. Иногда, когда на улице шёл дождь, Бадди сидел у окна и наблюдал, как капли скользят по стеклу. В мире все еще были холодные углы, все еще было одиночество — но теперь он знал, что есть сердца, которые могут согреть даже самую малую, забытую душу.
И вот, маленькая собачка, которая когда-то ждала под дождем, больше не ждала, чтобы кто-то пришел назад.
Он был найден.
Ему снова дали имя.
У него появился дом.
