В тихом городке на берегу Волги готовилось торжество — свадьба. Анастасия, юная хормейстер, только окончила консерваторию. Её голос, отточенный годами, сиял, как редкий самоцвет, — звонкий, чистый, будто весенний ручей. В консерваторию брали только избранных, тех, чьё пение заставляло сердце трепетать. И Настя была среди них — её алмазный голос сверкал, огранённый мастерством учителей.
С рассвета в доме царила суета. Свадьба — не просто праздник, а целое действо: платье, фата, последние штрихи. Потом выкуп — весёлый ритуал, без которого не обходится ни одно бракосочетание. Шутки, смех, загадки — жених, Иван, от души старался, а подруги Насти звонко подбадривали её, словно птицы.
После загса — катание по городу, а затем и за его пределы, к реке, где золотились осины. Но перед этим Настя твёрдо решила заехать к бабушке, Марии Степановне, показать себя во всём великолепии. Бабушке было уже девяносто пять, и на банкет она не пошла бы — возраст брал своё.
Ноги Марии Степановны давно болели — ещё с войны, когда она, почти ребёнком, трудилась на фабрике, забыв о детстве. Но сердце её оставалось молодым, а любовь к внучке — безмерной. Она любила Настю так, как умеют только бабушки: беззаветно, не жалея души.
Когда внучка приходила, бабушка смотрела на неё, словно на чудо. Родители не смели при ней повысить голос — стоило им заворчать, как Мария Степановна тут же обрывала: «Молчите! Её надо любить!» И те, смущённые, замолкали. Бабушка верила: Настю нужно беречь — жизнь и без того жестока, а чужие люди редко любят так, как свои.
И вот внучка выходила замуж. Несмотря на боль, Мария Степановна решила встретить её во дворе. Надела лучший наряд — тёмно-синее платье с вышивОна вышла, опираясь на палку, села на скамейку у подъезда, и вместе с подругами-старушками завороженно смотрела, как к дому подъезжают украшенные цветами машины, из которых выпорхнула её Настенька — вся в белом, сияющая, словно ангел, со своим женихом, а за ними — весёлая, гомонящая свита, и тут старушки вдруг услышали, как воздух наполнился чистым, как родник, пением, и слёзы сами потекли по их морщинистым щекам, ведь девушки пели те самые песни, что звучали в их юности, когда мир был разорван войной, но сердце всё равно пело о любви, и в этот миг Мария Степановна почувствовала, что жизнь прожита не зря, и счастье её внучки — это и её заслуга тоже.
