Стоя на краю моста, он шатался от слабости, а его изможденное тело дрожало под палящим солнцем. Асфальт жег лапы, глаза прищуривались от яркого света, а внутри росла лишь пустота. Некогда этот мост был обычной дорогой, сегодня же он стал границей — между жизнью и забвением, между верой и конечным предательством.
Его шерсть когда-то была белоснежной и мягкой. Дети смеялись, гладили его и кричали «хорошая собачка». В то время он верил, что мир добр, а человеческая любовь — вечна. Но все изменилось в один миг.
Он хорошо помнил то утреннее солнце, когда хозяин посадил его в автомобиль.
— Мы едем, друг, — произнес человек, а пес, радостно виляя хвостом, ожидал новых приключений.
«Наверняка, мы едем на прогулку! Возможно, в парк? Или к реке? Там будет трава, ароматы, я смогу бегать и ловить ветер!»
Он смотрел в окно, потом на своего хозяина. Его сердце наполняло счастье. Но что-то было не так. Руки человека дрожали, взгляд был тяжелым.
Автомобиль остановился посередине моста. Двери открылись.
— Иди, — бросил он коротко.
Собака радостно выпрыгнула, обернулась и ждала, когда кто-то ее позовет. Но двери захлопнулись, двигатель заурчал, и машина уехала быстро вперед.
«Мистер, вы забыли меня! Подождите, я здесь! Я бегу, видите?»
Он бросился за машиной. Лапы стучали по асфальту, дыхание перехватывало, сердце колотилось. Но автомобиль уезжал все дальше. Он бегал, пока не упал на мосту. Подняв голову — автомобиля уже не было.
«Почему?..»
Он ждал. Один день. Другой. Сначала он верил: «Он вернется. Что-то случилось. Я должен ждать». Каждый звук двигателя пробуждал надежду. Хвост дрожал, лапы готовились к бегу. Но машины проезжали мимо равнодушно.
Люди его видели.
— Смотри, какой страшный пес! — сказала женщина, оттащив ребенка.
— Бездомный, больной, — бросил кто-то и кинул камень.
Камень больно ударил, он залаял и отскочил. В его глазах, однако, не было гнева. Лишь надежда: «А может, кто-то меня все-таки позовет?..»
Все чаще он говорил сам с собой.
«Мистер, я ведь все делал правильно, не так ли? Я охранял дом, радовался, когда ты приходил, ждал у двери. Я был хорошим? Почему ты оставил меня здесь?»
Ночами он лежал у перил и смотрел вниз, на реку. Вода манила спокойствием.
«Если я прыгну… там не будет боли. Там я усну. Но… может быть, завтра он приедет? Я должен подождать еще немного.»
Голод подавлял чувства. Он находил остатки еды, должен был грызть грязные кости, выброшенные из машин. Иногда кто-то, из жалости, бросал кусок хлеба. Он набрасывался на еду, давился, ел до боли.
Однажды мальчик остановился и протянул ему печенье.
— Мама, он голоден! Можно я дам ему?
— Не трогай его, он больной! — потянула его мама.
Печенье упало на асфальт. Пес схватил его и съел, а затем посмотрел в глаза ребенку.
«Спасибо. Ты единственный, кто меня увидел…»
Шерсть выпадала клочьями, кожа трескалась и кровоточила. Лапы дрожали. Каждый день был мукой. Но он продолжал ждать. Каждый раз, когда машина останавливалась, он поднимался и делал несколько шагов.
— Убирайся! — закричал мужчина, отмахиваясь рукой.
Он отскочил и снова прижался к перилам.
«Я не злой… Я просто хочу вернуться домой…»
Однажды вечером он услышал в себе голос — свой собственный, щенячий, полный доверия:
«А если он никогда не вернется?»
— Нет! Он вернется! — ответил себе. — Он просто опаздывает!
Но другой голос, тихий как шепот, шептал:
«Он тебя бросил. Это был твой последний день с ним. Последний взгляд, когда ты еще верил. Теперь все кончено.»
Ветер ударил по ночному мосту, холод пронизывал до костей. Он снова подошел к краю и посмотрел вниз.
«Может, это уже время? Там тишина. Я не услышу криков, не почувствую камней, не буду ждать того, кто никогда не вернется.»
Но лапы не двинулись. Сердце все еще держало его.
«Еще один день. Последний. Если завтра он не приедет…»
Утром он едва встал. Машины мчались, шумели. Одна остановилась на мгновение. Он собрал остатки сил, сделал несколько шагов, поднял голову. Но водитель посмотрел равнодушно и уехал.
Это был тот момент. Его последний взгляд. В нем не было ни злости, ни упрека — только бесконечный вопрос:
«Почему?»
На следующий день его нашли у перил. Он уже не дышал. Глаза были закрыты, будто он уснул, наконец перестав ждать. Но мост хранил его тень.
И если ты остановишься здесь, ты можешь почувствовать, как будто кто-то глядит прямо в душу, тихо и болезненно спрашивая:
«Почему именно меня предали?»
