Сильный дождь обрушивался на лобовое стекло, размывая уже тусклый вечерний свет. Сара крепко держала в руках руль, её костяшки белели, пока она пробиралась по опасной загородной дороге. Внезапно в свете фар мелькнула темная фигура. Ужасный глухой звук раздался внутри машины. Сердце застыло в горле. Она резко нажала на тормоза, и автомобиль скользнул на обочину, разум в смятении. «Нет, нет, нет,» прошептала она дрожащим голосом. Ей было ясно, с ужасной уверенностью, что она кого-то сбила.
Когда она осторожно подошла к искореженной форме посреди дороги, дождь прилипал к её волосам, смешиваясь с начавшимися слезами. Перед ней лежала собака, маленькая черная собачка, бездыханно расположенная, её тело искажено в ненормальном положении. Волнение накрыло её, вызывая волну тошноты. Она опустилась рядом с ним, рука дрожала, когда она нежно коснулась его сбившейся шерсти. Собака едва дышала, из его раненой мордочки вырывался слабый, рваный вздох. Паника охватила её. Она не могла оставить его в таком состоянии. Время замедлилось, искажающееся, пока она отчаянно пыталась оценить ущерб; ум её был завуален страхом и нарастающей, отчаянной надеждой. Это была не просто бездомная собака; это была жизнь, висящая на тонкой нити, и в тот момент, под холодным, беспощадным дождем, Сара знала, что должна бороться за неё. Она подняла его, прижав хрупкое тело к своей груди, жар его лихорадочной шерсти резко контрастировал с ледяным дождем. Каждая минута имела значение.
Поездка в клинику экстренной ветеринарии была смутной чередой мигающих огней и безумных молитв. Сара пересказала происшествие удивлённой администраторше, голос её был хриплым от эмоций, в то время как ветеринары уводили собаку. Следующие несколько часов казались игрой в ожидание, прерываемой стерильными сигналами больничного оборудования и шёпотом сотрудников. Когда, наконец, пришла новость, она была мрачной. Собака, которую Сара уже мысленно прозвала «Олли» в честь любимца детства, получила обширные травмы: перелом черепа, раздробленную челюсть и сильное внутреннее кровотечение. Его левый глаз был серьезно поврежден, а одна из передних лап была сломана в трёх местах. Ветеринар, доброй внешности женщина по имени доктор Эванс, мягко, но с серьезным тоном объясняла сложный и долгий путь к восстановлению, необходимые многочисленные операции и значительную финансовую нагрузку. «Но он борец,» призналась доктор Эванс, искорка надежды в её глазах. «Он пережил ночь, что само по себе является чудом, учитывая степень его травм.» Сара не колебалась. «Сделайте всё необходимое,» сказала она, твёрдость в её голосе стала ощутимей. «Я покрою все расходы.
Первая неделя восстановления Олли стала рассветом эмоций. Были дни, когда он показывал обнадеживающие успехи, слабо покачивая хвостом, и дни, когда он отказывался от еды или, казалось, погружался в болезненное состояние отчуждения. Сара ежедневно навещала его, проводя часы рядом, шепча слова поддержки, нежно поглаживая его шерсть и напоминая ему о его силе. Ветеринарный персонал восхищался её преданностью, часто отмечая, что Олли как-то оживлялся, когда она входила в комнату. «Он знает, что ты его спасла, Сара,» заметила доктор Эванс однажды после обеда, наблюдая, как Олли прижимается к руке Сары. «Здесь есть особая связь.» Одним неожиданным поворотом стала следущая операция, на которой удалось изменить его челюсть. Степень повреждений означала, что, несмотря на все усилия хирурга, его мордочка навсегда останется немного асимметричной, а несколько нижних зубов будут заметны в уникальном, привлекательном стиле. Это стало ярким напоминанием о его ужасных переживаниях, но для Сары это только добавило ему очарования. Он был выжившим, и его новая внешность стала доказательством его невероятной воли к жизни.
Наконец, после месяцев интенсивного ухода, физической терапии и бесконечного терпения, Олли был готов вернуться домой к Саре. Его поврежденный глаз создавал эффект вечного подмигивания, а его искривлённая челюсть придавала ему очаровательную, слегка глуповатую улыбку. Он немного хромал, что было постоянным напоминанием о его сломанной лапе, но его хвост никогда не переставал вилять. Другие собаки в доме Сары, два шумных ретривера по имени Макс и Дейзи, сначала подходили к Олли с осторожным любопытством. Однако Олли, несмотря на страдания, излучал такую заразительную радость, что быстро завоевал их симпатию. Через несколько дней трое собак стали неразлучными, гоняясь за мячами на дворе, игриво борясь и уставая в запутанных клубках шерсти. Сара часто наблюдала за ними с комком в горле, поражаясь способности Олли воспринимать жизнь с такой безудержной энергией. Его шрамы, как видимые, так и невидимые, не определяли его; они просто рассказывали часть его невероятной истории.
Однажды, почти через год после происшествия, Сара получила звонок, который заставил её тело покатиться холодком. Это был звонок из местного приюта для животных, запросивший информацию об Олли. Семья недавно обратилась в приют в отчаянных поисках своей пропавшей собаки, смешанной с лабораторией по имени «Лаки», которая пропала почти два года назад. Описание, включая характерное белое пятно на груди и частично заживший шрам над левым глазом, ужасающим образом совпадало с Олли. Сердце Сары упало. Неужели это правда? Она безмерно любила Олли, и мысль о том, чтобы отдать его, была невыносимой. Однако она знала, что должна рассмотреть эту возможность ради Олли. Она осторожно согласилась на встречу, её желудок свилось в комок от смешанных надежды и ужаса.
